You may call me a dreamer, call me a fool... © Kamelot
22:39
слэш
Смоталась-таки в инет-кафе, мужчина там такой милый был, просидела, встаю, хочу платить, он говорит: "в порядке, не надо", я глаза вытаращила на него, он снова на меня смотрит - "в порядке". Бормочу что-то в знак благодарности и прощаюсь. Шок. Просто шок. Чтоб в этом мире - и кто-то не брал денег за оплачиваемые услуги, по доброте душевной? Гм-м...
название: не придумала :/ ни у кого идей нет, случайно?
пэйринг: думаю, догадаться не сложно будет
я без имён писала; предположения принимаются
категория/жанр: не разбираюсь в них...
от автора: первая моя попытка написать слэш, все стилистические и прочие ляпы беру на себя и прошу безжалостно критиковать всё, что критики заслуживает.
читаем?Снаружи по подоконнику стучат тяжелые капли воды, последние остатки снега разбиваются на мелкие островки белой жижи. Брызги отлетают вверх и, собираясь в новые капли, снова стекают туда же – на подоконник. По кругу.
Также по кругу играет песня, снова и снова. Вновь и вновь взвывает гитара, уходя высоко-высоко, будто плача, и тут же её тоны уходят вниз, будто резко обрывая рыдания, и пианино… редкие нотки, но в своей редкости еще более трагичные. Сколько раз я её сегодня слышал? Сколько я уже тут сижу, практически не шевелясь, двигаясь только тогда, когда достаю из пачки очередную сигарету и прикуриваю? Слушаю её всё так же внимательно, как в самый первый раз, вслушиваясь в каждое слово, ловя каждую интонацию.
Слёзы текут. Медленно катятся по щекам, по подбородку, и капают вниз. Я не плачу, у меня просто текут слёзы. Черт, я не хочу плакать. Но… блин, я всё-таки это делаю. И мне тяжело признаться в этом даже самому себе. Впрочем, какая разница? Какая теперь разница? Всем всё равно и никого это не интересует. И меня меньше всех. Мне уже всё пофиг, ничего не надо. Ничего. Совсем ничего.
Прикуриваю сигарету, неизвестно какую по счету за сегодня. Рядом валяются пустые пачки, эта – последняя, и она уже тоже почти пуста. Только сейчас обращаю внимание, что воздух стал сизым от дыма, что им уже почти невозможно дышать. А мне… а мне и на это начхать. И неважно, что я уже начинаю от этого кашлять, что я уже тут не только курю, а наполняю легкие дымом с каждым новым вдохом вновь и вновь. Глаза… глаза б, наверное, слезились, но я ведь и так плачу. И даже в этом признаюсь. Уже.
На столе стоит бутылка виски. Пустая. Мой стакан тоже пуст. Я не пьян. Нет, действительно не пьян. И я не чувствую ничего, уже ничего.
…боль? Нет… она притупилась и только ноет периодически где-то глубоко в груди.
…тоска? Возможно.
…отчаяние? Может быть.
…чувство потери? Да, определенно.
Но всё это в глубинах моей души, моего сердца.
…пустота? Пустота. Царит во мне, вытесняя всё остальное. Уже нет ни мыслей, ни переживаний, будто всё это выдернули из меня, оставив безжизненную оболочку. Ничего не чувствую, только пустоту. Ах нет, еще… одиночество.
Рука машинально тянется за очередной сигаретой. Пепельница уже полна до краев, скоро пепел посыплется на стол. Мне всё равно, пусть разлетается по всей квартире, меня это уже не трогает. Дорогая качественная мебель, шикарные ковры… и что? Зачем мне оно, если у меня нет главного? Зачем мне заботиться о чем-то, если я не забочусь даже о себе?
Еще… еще на днях всё было отлично, просто прекрасно. Так красиво, так безоблачно, так… вечно. Почему жизнь разбивается на тысячи осколков именно в тот момент, когда ты ждешь этого меньше всего? Почему это должно было произойти именно сейчас? Не тогда, когда еще был путь назад… для меня, по крайней мере. Не тогда, когда мы разругались в пух и прах и не могли друг друга даже видеть. Не через неделю или месяц, когда придёт очередное недоразумение. Именно сейчас, когда… да какая разница - уже никакой. Ничего не имеет значения – ни время; ни сказанные слова; ни то, что я, видимо, воспринимал всё серьёзнее, чем оно на самом деле было, что я искал намёки и факты там, где их не было; ни то, что, возможно, я не прав и всё было реально; ни то, что он, может быть, со мной всего лишь заигрывал и позволил мне в него… влюбиться. Влюбиться. Это я тоже признаю только сейчас. Неважно.
Или всё же… важно? Раз я об этом думаю? Раз я напиваюсь и курю без остановки? Раз я вообще тут сижу и убиваюсь?
…я уже никогда не проснусь рядом с ним, не почувствую тепло его тела, лежащего рядом со мной, и не услышу его нежное "с добрым утром, чудо".
…он уже никогда не наградит меня взглядом, в котором будут плясать веселые чертята, и не протянет моё имя с интонациями, которые в его голосе слышал только я.
…уже никогда я не притяну его к себе в момент высшего наслаждения и он не откинет голову мне на плечо и не будет жадно искать мои губы и заглушать поцелуем страстные стоны.
…и не обнимет уже, крепко-крепко, когда мне будет плохо (черт, мне же и есть плохо… плохо как никогда раньше не бывало, и уже, наверное, и не будет), не погладит по волосам, нежно и трепетно, и не будет молчать, понимая, что мне важны не слова, а сам факт, что он тут, рядом, и поддерживает меня.
…чудо. Он уже никогда не назовет меня так. Так, как называл меня только он. И никогда при этом не улыбнётся своей мягкой, теплой улыбкой, одновременно такой невинной и такой чертовски соблазнительной. Может, он уже так называет кого-то другого. Или, может, это так навсегда и останется между нами; только между нами, и никем другим.
Мне не хватает его. Мне не хватает его смеха, его шуток, особого тепла во взгляде; его присутствия, его безмолвной поддержки, его крепкого объятия. Разговоров с ним, ведь с ним можно было говорить обо всём, совершенно обо всём – на любую тему, в любое время, говорить с непередаваемой легкостью, насколько бы тема не была трудна. Даже при нашем прощальном разговоре эта легкость была в каждом слове, будто мы говорили не о нас, о нашем будущем, о наших судьбах, а о погоде за окном. Может, именно из-за неё… я не могу, я отказываюсь поверить и осознать, что всё действительно закончилось. Раз и навсегда.
Я вытягиваю из пачки последнюю сигарету. Наверняка я буду хотеть курить еще и еще. Но для этого надо будет встать и идти в магазин; найти в карманах кошелек; видеть людей и чувствовать на себе их вопросительные взгляды; разговаривать с продавщицей; и вообще – тащиться на холод. Нет, не хочу. Горка пепла развалилась, отдельные частицы лежат вокруг пепельницы, будто серый налёт. Пофиг.
Песня всё играет. Again… and again… and once again. И я по-прежнему внимательно вслушиваюсь в каждое слово и каждую интонацию. Дым неподвижно висит в воздухе, покрывая собою просто всё, за его стеной уже не видно даже светящихся цифр и прочей иллюминации на дисплее музыкального центра, уже невозможно дышать. Я кашляю. Дым дерёт горло, щиплет нежную слизистую, я закашливаюсь вновь и вновь. Дышать действительно невозможно.
Я встаю и подхожу к окну, открываю его, и в комнату, до этого почти наглухо запертую и сообщающуюся только с маленькой прихожей, врывается поток холодного свежего воздуха. Свежего настолько, что в первый момент у меня начинает кружиться голова, и я опираюсь обеими руками об подоконник. Дышу, часто и прерывисто, жадно, будто хочу надышаться на всю жизнь вперед. Головокружение медленно проходит, холод пронизывает до костей, и я начинаю дрожать, но всё равно продолжаю стоять. Просто стою, мёрзну и жадно дышу. И теперь действительно ни о чем не думаю. И осознаю, что щеки еще мокрые, но слёзы уже не текут. Глаза закрыты, но я вижу перед собой его, его лицо, его улыбку. К горлу снова начинает подходить комок… я тяжело сглатываю и заставляю себя открыть глаза.
Вижу перед собой… дождь. И медленно тающий снег, пока еще покрывающий всё вокруг. Только сейчас я вдруг чувствую, что на мои руки приземляются ледяные брызги и, превращаясь в капли, стекают вниз. Становится еще холоднее. Я смотрю по сторонам. Еще ночь, или, может, раннее утро, в любом случае еще темно и в ближайшее время светать не начнёт. Пусто и тихо. Все окна темнеют, люди спят, измотанные празднеством и расслабленные выпитым алкоголем. Я выпил бутылку виски, но на меня не подействовало. А жаль. Хочу забыться.
Видимо, мои чувства и желания не настолько омертвевшие, как я думал. Я мёрзну и осознаю это, осознаю также то, что это – азарт со здоровьем. Но вот тут мне как раз всё пофиг. Я поворачиваюсь спиной к окну и опираюсь об подоконник, чувствую, как начало сквозить по спине, по пояснице. Спина – самое моё больное место. Ну и фиг с ней. Азарт. Дым постепенно рассеивается, начинают проявляться контуры предметов и становится видно подсветку на музыкальном центре. Я еще периодически покашливаю. Так я дымом еще ни разу не надышался, это впервые, и вообще – курить приятнее, чем вот так надышаться.
Дрожь становится не только ощутимой, но и видимой. Зубы начинают стучаться друг об друга. А я всё стою. В голову начинают лезть мысли, что бы я сделал, если бы он пришел. Но он не придёт. Не после того, что он сказал и как он это сказал. Он не придёт. Не знаю, констатация ли это, или надежда. Я не могу без него. Я хочу еще хотя бы один раз увидеть его улыбку, услышать свое имя, сорвавшееся с его губ, таких нежных и до боли знакомых, и услышать потаённые интонации. Хочу, чтоб он снова назвал меня чудом. Хочу почувствовать его горячий поцелуй, обжигающее прикосновение его губ. Хочу, чтоб он обнял меня и был рядом, гладил по голове и утешал, пока я буду плакать, утопать в своём горе. Я хочу просто его увидеть… еще хотя бы раз.
Я ничего не хочу. Черт… на самом деле я действительно всё это хочу. Но я боюсь. Он не придёт. И не скажет, что всё на самом деле хорошо и жизнь продолжается. А если и придёт, то… он всё равно этого не скажет. И я его увижу, и он, может, даже даст мне всё то, что я сейчас так отчаянно хочу, но – это будет, не знаю, прощальным подарком, что ли. И после него уже не будет ничего. Только страдание. Страдание сильнее теперешнего; терзающая сердце боль; огромная пустота внутри. В итоге будет только хуже. А вообще, разве мне не пофиг? Мне же теперь всё пофиг. Или нет…? И зачем я об этом думаю, а?
Дым в комнате окончательно рассеялся, всё четко видно. Музыка продолжает играть, и я ловлю себя на том, что тихо подпеваю. Хочется закурить. Но я не хочу никуда идти. Тем более, сегодня ж праздник, до меня только сейчас это дошло, и всё закрыто. Хочется выпить. Но алкоголя уже тоже не осталось. Я скрещиваю руки на груди, стараясь удержать остатки тепла, но уже поздно, я промёрз до костей, руки всё еще сырые от брызг, и не только они – низ рубашки уже тоже промок и холодит. И по пояснице по-прежнему сквозит. Пепел окончательно разлетелся во все стороны, на стол, на пол; а мне всё равно.
Мне тебя не хватает.
Наши отношения никогда не были чисто сексуальными, там всегда было нечто большее. По крайней мере, я в это верил. И продолжаю верить. Мне не хватает не секса, а того доверия, той возможности говорить обо всем, его поддержки. Его. Кажется, мои мысли начинают идти по кругу. Черт.
Звонок в дверь рассек ночную тишину, заглушая музыку. От неожиданности я дергаюсь и несколько секунд шокировано смотрю на дверь, виднеющуюся в глубинах прихожей. Второй звонок длиннее и настойчивее. Нет, это не правда. Это не может быть правдой! Это не может быть он! Третий звонок, еще настойчивее и длиннее. Я медленно отрываюсь от подоконника и иду к двери. В голове мысли со скоростью света заменяют одна другую; дыхание участилось. А что, если… Открываю дверь и смотрю в тускло освещенный лестничный пролёт.
Он.
- Что ты тут делаешь? – спрашиваю я. Немного грубее и недружелюбнее, чем, наверное следовало.
- Иду… к тебе. – Видно, что он смущен и не знает, что делать.
- Зачем? После… тогдашнего. Зачем? Всё кончено. Ты сам всё окончил.
- Я знаю… - в его глазах скользит мольба. – Может… пустишь?
Молча впускаю его вовнутрь. Пока он входит и снимает верхнюю одежду, я, отвернувшись от него, смотрю на своё отражение в зеркале. Промокшая от дождевых брызг черная рубашка липнет к спине. Глаза красные от слёз и дыма. Лицо отражает всю боль и страдания. Волосы торчат в разные стороны и ничем не напоминают былую прическу. Дрожу. Уже не только от холода, но и от нервов. Он разделся, жестом зову его в гостиную, он послушно идёт, я за ним следом.
- Я… я хочу… - начинает говорить он, не реагируя на предложение сесть. Я тоже стою. Снова у окна. Снова на сквозняке. – Я хочу сказать, что я… я не хотел с тобой расставаться.
Пауза. Музыка всё играет. Он оборачивается и нервно смотрит на динамики, какое-то мгновение внимательно слушает, а потом поворачивается назад ко мне. Молчит. Или не знает, что или как сказать, или же ждёт ответа.
- Так зачем же ты это сделал? Мм? – спрашиваю я и скрещиваю руки на груди, словно хочу защититься от него. На самом же деле я хочу защититься от себя. Он тут и меня это нервирует – потому что я не знаю, чего мне от него ждать и какую позицию мне занять.
- Потому что я боялся. Всё было слишком прекрасным для того, чтобы быть реальным. Каждый раз, будучи с тобой, а потом провожая тебя, я боялся, что ты больше не вернешься. Каждый раз я наслаждался твоим присутствием так, будто это – напоследок. В один прекрасный момент я… мне показалось, что расстаться с тобой с концами – легче и выносимее, чем жить в постоянном страхе, что любое мгновение может быть последним. Я был не прав. – Всё это время он смотрел на меня, а теперь отвел взгляд и смотрит в пол, каждое его движение выдает его напряжение. Он чувствует себя виноватым и хочет быть прощённым – но знает, что прощения может не получить. Причем, в принципе, по справедливости.
- Ага… Когда ты сообщал мне об этом, ты не выглядел особо сокрушенно. – Мне самому больно, но я, тем не менее, наношу ему очередной словесный удар. Пусть страдает так, как страдал я. Он и сам страдал, но – он не был брошен, он не чувствовал горечь, которую испытывал я, слушая его слова о том, что "нам лучше разойтись", он не видел себя со стороны и его чувства не были ранены отказом, его никто не прогнал, не отогнал от себя. Так пусть же почувствует, что это такое, когда от тебя отказываются, когда тебя бросают на произвол судьбы.
Мне холодно, холоднее, чем раньше. Я дрожу, как лист на ветру, но я этого не осознаю. Я вообще не ощущаю холод. Всё моё восприятие занято одним – им. А он стоит, смотрит в какую-то точку на полу, и ищет подходящие слова. Я молча жду. Вообще, сейчас я себя чувствую полнейшей сволочью, из-за того, что осознанно заставляю его страдать. Но я не могу принять его назад с распростертыми объятиями просто так, только потому, что он понял свою ошибку, хочет её исправить и просит прощения. И это не имеет ничего общего с уязвлённой гордостью.
- Я думал… так будет легче, - заговорил он наконец-то и поднял на меня взгляд своих красивых глаз. Взгляд полный печали и мольбы.
- Легче?
- Легче. Я думал, будет легче помахать тебе ручкой на прощанье, делая вид, что между нами ничего серьезного не было, чем признать все чувства. Я думал, будет проще оттолкнуть тебя жестоко, не подавая надежд… и я снова был не прав.
- Ясно… - Теперь в пол смотрю я. Не знаю… я хочу ему верить. Да блин! – я ему верю, но… я боюсь. Один раз он уже сделал мне больно, чертовски больно, и я боюсь, что он может сделать это снова, о чем ему и говорю: - Я готов тебя простить. Черт возьми, я не могу тебя не простить, потому что не могу без тебя… но… кто, или что, даст мне гарантию… гарантию, что ты не бросишь меня еще раз, подобным способом?
Его глаза полны слёз. Слёз отчаяния и боли. И, возможно, обиды. Вот одна слеза начинает медленно стекать по щеке, оставляя мокрый след, и виснет капелькой на его подбородке, который я столько раз покрывал нежными поцелуями.
- Я понял, что… - запнулся, ищет подходящие слова. Это странно, но мне нравится наблюдать за его мучениями. – Я… мне не хватает тебя. Очень не хватает. Утром я просыпаюсь и с тоской смотрю на пустое место на постели. Слыша звуки шин, я напрягаюсь и жду – вдруг, это ты, приехал ко мне, как раньше. Я взглядом гипнотизирую телефон, будто ожидая твоего звонка. Но он молчит; он и не может звонить… не после того. А разговоры… обо всём и ни о чем…
Блин, он что, читает текст в моей душе? Написанное в ней черным по белому? Ведь это – всё то, что чувствую я, всё то, о чем я недавно думал. Нет, это невозможно, может, глаза зеркало души, но мой взгляд непроницаем, он не может в ней ничего увидеть… Получается, это то, что он действительно чувствует. Не верю. Черт!… не хочу верить, не могу. Я трус и боюсь это сделать, боюсь… повторения.
- Пока я это чувствую, я не смогу тебя бросить, - прерывает он ход моих мыслей. – И не захочу. Я просто хочу быть с тобой… это и есть моей гарантией, - голос становится всё тише и исчезает совсем.
Я больше не могу выносить его взгляд, и поворачиваюсь лицом к окну. На улице по-прежнему идёт дождь; до моих ушей доносятся звуки музыки; рубашка липнет к спине – уже не только от брызг, но и от холодного пота. Я нервничаю, меня знобит, мне страшно принять решение. Чувствую себя беззащитным и потерянным. Сутулюсь, скрещиваю руки еще крепче, мёрзну и хочу курить.
За мной раздаются тихие шаги и мгновением позже его руки приподнимают мою рубашку в области поясницы. Прикосновение его теплых рук напоминает электрический удар. Я закрываю глаза и недвижимо стою. Он пальцами скользит по моей спине, по бокам, а потом кладёт ладони мне на живот и прижимается ко мне. Тепло его тела резко контрастирует с холодом моего. Кажется, будто его касания жгут кожу, касания такие до боли знакомые, такие приятные, такие… полные доверия.
- Прости меня… - выдыхает он мне в ухо и его дыхание обжигает. Зажмуриваюсь еще сильнее и не реагирую. Зубы стучатся друг об друга и мне опять холоднее, чем раньше. Он кладёт голову на моё плечо; знакомое действие. Я открываю глаза, но не смотрю на него, а устремляю взгляд куда-то вдаль, на единственное горящее окно в доме напротив, через парк. Начинает хотеться что-то сделать, как-то отреагировать, но я не знаю – что? и как?, и поэтому просто продолжаю стоять дальше.
Он достает правую руку из-под моей рубашки, оставив левую на прежнем месте, и поднимает её к моему лицу. Поворачивает его к себе; я не сопротивляюсь, я будто бы просто "плыву по течению". На секунду наши взгляды встречаются, и я вижу боль и надежду в его глазах, а в следующее мгновение он нежно целует меня в губы. Так нежно, как никогда раньше, еле касаясь, но так… страстно, жадно. А я… я отвечаю. Я действительно это делаю! В этот момент в душе что-то ломается и рушится, страх улетучивается, и я осознаю, что именно этого я и ждал. И я сейчас получаю то, о чем думал час назад, - он пришел, и сказал, что жизнь… может продолжиться, он обнял меня, поцеловал, он тут, рядом, молчит… а нет – вот и слова, точнее, слово – моё имя почти неслышно срывается с его губ, и я слышу те потаённые интонации. Всё, не хочу думать…
Я оборачиваюсь и внимательно смотрю в его глаза и тыльной стороной ладони смахиваю слезу с его щеки, он улыбается… своей невинной, соблазнительной улыбкой с тенью некой грусти и облегчения. Я тоже улыбаюсь. Искренне, но как-то измученно. Хочу что-то сказать, но он не даёт мне этого сделать, приникнув ко мне всем телом и наградив еще одним поцелуем. На этот раз не таким осторожным, но всё равно нежным, и еще более страстным. Черт… как же я об этом мечтал…! Не переставая целовать меня вновь и вновь, он немного отстраняется от меня и начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке.
- Не тут… - шепчу я и веду его за руку в спальню. В ней уютнее и значительно теплее. До меня в очередной раз доходит, что я промёрзший дальше некуда.
- Ты дрожишь… - тихо говорит он и прикрывает дверь, чтобы холодный воздух из гостиной не мог сюда проникнуть. Подходит ко мне, кладёт руки на плечи, я закрываю глаза и жду, что будет дальше. Он начинает кончиком языка очерчивать контур моих губ, я приоткрываю рот, и он тут же пользуется приглашением, страстно целует, ищет мой язык. Его прикосновения, как электрические импульсы, пронизывают меня насквозь. Слабость растекается по всему телу и я просто отдаюсь ему на милость и немилость.
Пара мгновений, и моя рубашка расстегнута до конца и лежит на полу, его футболка тут же оказывается рядом. Стоим и смотрим друг на друга. Будто в первый раз. В голове действительно всплывает воспоминание, каково оно было впервые. Я тогда надрался до чертиков, он был тоже отнюдь не трезв, уже не помню, с чего, но мы начали целоваться, а затем пришло и всё остальное. И мы так же изучали друг друга; не то чтобы мы не видели друг друга ранее (в гримерной или еще где), но так это было впервой. На следующий вечер мы повторили это в трезвом виде… и так уже и остались вместе. И только в эти дни мы с концами поняли, что между нами на самом деле было… и есть.
Я отгоняю воспоминание и протягиваю к нему руки… второго приглашения не надо, он подходит, крепко, крепче некуда, меня обнимает и шепчет в ухо:
- Это и есть прощение?
- Да, это оно и есть… - отвечаю я тихо и ищу его губы.
Его горячие губы. Мм… Нереально знакомый вкус, нереально знакомые ощущения. Целую его, снова и снова, врываюсь языком в его рот, ищу его язык, прижимаюсь к нему всем телом. Хочу забыться… отдаться ему целиком и полностью, раствориться в эмоциях и чувствах. Похоже, он чувствует то же самое, мягко подталкивает меня к постели, на ходу пытаясь расстегнуть ширинку моих джинсов, наконец, ему это удается, я падаю, и он стягивает их с меня вместе с нижним бельем. Я лежу, раскинувшись во всю ширину кровати, и смотрю, как он старается раздеться, судорожно дергает молнию, но у него ничего не выходит.
- Иди сюда… - зову его к себе и сажусь. Он подходит, виновато улыбаясь, и ждёт, что же я буду делать… ну что я могу делать, а? Я делаю то же, что пытался сделать он, но молнию заело, и приходится дергать, замочек не выдерживает такого натиска и остается у меня в руках. Теперь виновато улыбаюсь я, но ему уже всё равно, он быстро раздевается и валит меня на постель. Замочек отлетает куда-то в угол.
Он опирается руками справа и слева от меня, будто ограничивая меня, будто боясь, что я еще могу ускользнуть, и медленно склоняется надо мною, приближаясь всё больше и больше. Смотрю на него, восторженно и ожидающе. Совсем как в первый раз. Целует. Страстно и по животному дико, но, тем не менее, не без нежности. Обхватываю его вокруг шеи, отвечаю на поцелуи, что-то неслышно шепчу… Немного этим насытившись и по лисьи улыбнувшись, он отстраняется и спускается немного ниже. Шершавый язык скользит по груди, от соска к соску, губы плотно обхватывают то один, то другой, он нежно их сосёт, лижет своим ловким язычком, и снова сосёт. С моих губ срывается тихий стон и дыхание становится слышимым.
Неугомонный черт продолжает свой путь, покрывая поцелуями солнечное сплетение и живот. Я дрожу… теперь уже от возбуждения. Хватаю обеими руками одеяло и зажимаю его. Он медленно, нереально медленно спускается ниже и ниже и… останавливается перед самой целью. Легонечко поцеловав нежную кожу под пупком, он направился в обратном направлении. Снова солнечное сплетение, снова грудь… это кажется вечностью. Мне жарко, я громко вздыхаю и неровно дышу. Он с улыбкой смотрит на меня, видит, что я как натянутая тетива, напряжен и готов, жду его. Его действительно не надо просить дважды, еще раз страстно поцеловав меня в губы, он сам тянется к тумбочке и ищёт тюбик.
Переворачиваюсь на живот и встаю на колени. Слышу, как крышка тюбика куда-то падает, следом за ней и сам тюбик… несколько мгновений… и он начинает входить в меня. В первый момент я дергаюсь и прогибаюсь ему на встречу, из горла вырывается громкий хриплый стон, но потом напряжение опадает, и мне становится легко, хорошо… он медленно двигается, может, даже слишком медленно, но меня это устраивает. Дойдя до конца, он начинает двигаться туда и назад, неторопливо, а затем быстрее и быстрее… приспосабливаюсь его ритму… стоны становятся громче и громче. И мои, и его. Чувствую, как это приближается, перед глазами начинает мутнеть и всё тело в сплошном жару…
… он делает что-то до боли знакомое – притягивает меня к себе и обнимает, и я откидываю голову назад и жадно ищу его губы, заглушая поцелуем крики наслаждения. Всё. Обычно это делаю только я, но я даже рад, очень рад, что сейчас это сделал и он. Мы оба стоим на коленях, еще по-прежнему одно тело и одна душа, он уткнулся лицом в моё левое плечо и тяжело дышит, моя голова покоится на его правом плече и я тоже пытаюсь совладать с дыханием. Вспотевшие, уставшие, но довольные и счастливые.
Я не знаю, как долго мы так пробыли, но вот он начинает медленно шевелиться, снова целует меня в губы, после чего осторожно отстраняется и тянет меня за собой. Я с радостью устраиваюсь в его объятиях и натягиваю на обоих одеяло, стараюсь прижаться к нему каждым миллиметром кожи. Я только что получил огромное наслаждение, но мне этого мало, я хочу еще касаний, еще нежности… он это понимает и обнимает меня, покрывает моё лицо поцелуями, что-то нежно шепчет. Думаю, он испытывает ту же потребность.
- Спасибо… что пришел, - говорю я тихо и глажу его по груди.
- Нет, тебе спасибо – что впустил… и простил, - отвечает он и невероятно серьёзно на меня смотрит.
- Обоим спасибо, - констатирую я.
Начинает хотеться спать, я зеваю и укладываюсь поудобнее.
- Знаешь, это помогло мне понять… - доносится до меня уже сквозь дрёму его голос, - понять, что… я тебя люблю, чудо.
- Повтори, - говорю я, сон мгновенно исчез и я, подняв голову, смотрю ему в глаза.
- Я люблю тебя… чудо, - повторяет он, не отведя взгляда и даже не моргнув. – И я понял это только после вот этого.
- Я тебя тоже… - шепчу я после короткой паузы. В глаза начинают наворачиваться слёзы, и я учащенно моргаю, стараюсь прогнать их. Он улыбается и нежно меня целует.
- Всё хорошо… уже хорошо, - говорит он и гладит меня по плечу. Я успокаиваюсь. Вскоре сон накрывает меня своим мягким одеялом, и я сплю, без снов, без переживаний, сон глубок и приятен. Я уже давно так не спал, и мне очень хорошо… и еще лучше оттого, что рядом спит он. Мечта. Ставшая реальностью.
Когда я раскрываю глаза, на дворе уже утро. Или, может, даже день. Он спит рядом, на лице спокойное выражение и тень улыбки. Наверное, что-то снится. Он прекрасен. Я склоняюсь и осторожно целую его в губы. Он начитает шебаршиться и подсознательно старается придвинуться ближе, но так и не просыпается, я улыбаюсь, но не остаюсь, а пытаюсь встать.
Моя спина начинает протестовать, поясница ноет. Я всё же встаю и тихо выхожу в прихожую, встречающую меня жутким холодом, пройдя в гостиную, я первым делом закрываю окно и включаю отопление на всю мощь. Воздух до сих пор пахнет сигаретным дымом и в нём чувствуется слабый аромат виски; пепел разлетелся по всему столу и серым налётом лежал на ковре; ну и пусть… неважно. Хочется курить, я иду в прихожую и ищу пачку в кармане его куртки; она там действительно есть. Возвращаюсь назад, опираюсь об горячую батарею и спокойно курю. Только сейчас обращаю внимание, что песня всё играет по кругу; ухмыляюсь.
Всё так, как и должно быть. Всё так, как было раньше. Если бы не эти мелкие детали, всё произошедшее в последние дни казалось бы просто плохим сном. Чувствую, моя спина еще долго будет напоминать об этой встрече нового года, но сейчас я о ней не думаю. Сейчас меня больше беспокоит всё то, что я вчера (или уже сегодня?) думал о нём. Во многом я был не прав и несправедлив, но я имел право так считать – исходя из того, что он мне сказал, когда мы расставались. И всё равно у меня в душе не очень приятное ощущение. Но уже ничего не поделаешь, ощущение всё-таки не совесть - и не мучает, оно просто есть. Эх. Ладно, жизнь продолжается, не хочу об этом думать.
И тем не менее, я всё равно задумываюсь… о причине его тогдашнего решения. Да, мне тоже иногда казалось, что всё настолько прекрасно, что такое не может быть реальностью, что это сказка, что, может, лучше уйти от него, пока типа не поздно, но я никогда не думал о том, что это действительно произойдет. Лично я бы его не бросил. Впрочем, он личность и я тоже личность. И мы разные. И он сделал то, что считал лучшим для… может, даже обоих. И я не имею права винить его за его решения.
Закашливаюсь. Похоже, я еще и простыл. Впрочем, это не удивительно. Докуриваю сигарету и смотрю на остатки пепла; фиг с ним. Встаю и иду в ванную, по пути выключив музыку, открываю шкафчик, ищу антибиотики и, заодно, что-нибудь для спины. Не люблю таблетки, но что ж поделать, приходится их принять. А спину мне намажет он… когда проснется. Мысль о массаже навеивает воспоминания о прошедшей ночи, я начинаю улыбаться. Это было прекрасно… в этот раз между нами было что-то, чего не было раньше, какое-то особое доверие и особая интимность… и еще никогда он не притягивал меня к себе, что обычно делаю действительно только я, и я не искал так жадно его губы, не… хм, разных "не" тут было много и, надо заметить, – приятных "не".
Возвращаюсь назад в спальню, там до сих пор ощутимо теплее, плотно закрываю дверь и осторожно ложусь рядом. Наблюдаю за ним и в очередной раз поражаюсь, откуда в нём берется столько энергии, столько сил, жизнерадостности; такой… маленький, но такой… Он медленно открывает свои красивые ореховые глаза и прерывает мою мысль, смотрит на меня сонным взглядом, со смесью нежности и благодарности. Кажется, я на него смотрю точно также.
- Чудо, - шепчет он и протягивает ко мне руки. Я забираюсь в его объятия, долго и нежно, но от этого не менее страстно, целую его в губы и ложу голову ему на грудь. – Еще никогда я не встречал новый год таким образом, - тихо говорит он и целует меня в макушку.
- Я тоже нет…
Мы молчим и просто лежим вместе; уже ничто не бросает тени на наши отношения, на наши чувства. В душе так спокойно, так мирно и… так счастливо.
название: не придумала :/ ни у кого идей нет, случайно?
пэйринг: думаю, догадаться не сложно будет
я без имён писала; предположения принимаются категория/жанр: не разбираюсь в них...
от автора: первая моя попытка написать слэш, все стилистические и прочие ляпы беру на себя и прошу безжалостно критиковать всё, что критики заслуживает.
читаем?Снаружи по подоконнику стучат тяжелые капли воды, последние остатки снега разбиваются на мелкие островки белой жижи. Брызги отлетают вверх и, собираясь в новые капли, снова стекают туда же – на подоконник. По кругу.
Также по кругу играет песня, снова и снова. Вновь и вновь взвывает гитара, уходя высоко-высоко, будто плача, и тут же её тоны уходят вниз, будто резко обрывая рыдания, и пианино… редкие нотки, но в своей редкости еще более трагичные. Сколько раз я её сегодня слышал? Сколько я уже тут сижу, практически не шевелясь, двигаясь только тогда, когда достаю из пачки очередную сигарету и прикуриваю? Слушаю её всё так же внимательно, как в самый первый раз, вслушиваясь в каждое слово, ловя каждую интонацию.
Слёзы текут. Медленно катятся по щекам, по подбородку, и капают вниз. Я не плачу, у меня просто текут слёзы. Черт, я не хочу плакать. Но… блин, я всё-таки это делаю. И мне тяжело признаться в этом даже самому себе. Впрочем, какая разница? Какая теперь разница? Всем всё равно и никого это не интересует. И меня меньше всех. Мне уже всё пофиг, ничего не надо. Ничего. Совсем ничего.
Прикуриваю сигарету, неизвестно какую по счету за сегодня. Рядом валяются пустые пачки, эта – последняя, и она уже тоже почти пуста. Только сейчас обращаю внимание, что воздух стал сизым от дыма, что им уже почти невозможно дышать. А мне… а мне и на это начхать. И неважно, что я уже начинаю от этого кашлять, что я уже тут не только курю, а наполняю легкие дымом с каждым новым вдохом вновь и вновь. Глаза… глаза б, наверное, слезились, но я ведь и так плачу. И даже в этом признаюсь. Уже.
На столе стоит бутылка виски. Пустая. Мой стакан тоже пуст. Я не пьян. Нет, действительно не пьян. И я не чувствую ничего, уже ничего.
…боль? Нет… она притупилась и только ноет периодически где-то глубоко в груди.
…тоска? Возможно.
…отчаяние? Может быть.
…чувство потери? Да, определенно.
Но всё это в глубинах моей души, моего сердца.
…пустота? Пустота. Царит во мне, вытесняя всё остальное. Уже нет ни мыслей, ни переживаний, будто всё это выдернули из меня, оставив безжизненную оболочку. Ничего не чувствую, только пустоту. Ах нет, еще… одиночество.
Рука машинально тянется за очередной сигаретой. Пепельница уже полна до краев, скоро пепел посыплется на стол. Мне всё равно, пусть разлетается по всей квартире, меня это уже не трогает. Дорогая качественная мебель, шикарные ковры… и что? Зачем мне оно, если у меня нет главного? Зачем мне заботиться о чем-то, если я не забочусь даже о себе?
Еще… еще на днях всё было отлично, просто прекрасно. Так красиво, так безоблачно, так… вечно. Почему жизнь разбивается на тысячи осколков именно в тот момент, когда ты ждешь этого меньше всего? Почему это должно было произойти именно сейчас? Не тогда, когда еще был путь назад… для меня, по крайней мере. Не тогда, когда мы разругались в пух и прах и не могли друг друга даже видеть. Не через неделю или месяц, когда придёт очередное недоразумение. Именно сейчас, когда… да какая разница - уже никакой. Ничего не имеет значения – ни время; ни сказанные слова; ни то, что я, видимо, воспринимал всё серьёзнее, чем оно на самом деле было, что я искал намёки и факты там, где их не было; ни то, что, возможно, я не прав и всё было реально; ни то, что он, может быть, со мной всего лишь заигрывал и позволил мне в него… влюбиться. Влюбиться. Это я тоже признаю только сейчас. Неважно.
Или всё же… важно? Раз я об этом думаю? Раз я напиваюсь и курю без остановки? Раз я вообще тут сижу и убиваюсь?
…я уже никогда не проснусь рядом с ним, не почувствую тепло его тела, лежащего рядом со мной, и не услышу его нежное "с добрым утром, чудо".
…он уже никогда не наградит меня взглядом, в котором будут плясать веселые чертята, и не протянет моё имя с интонациями, которые в его голосе слышал только я.
…уже никогда я не притяну его к себе в момент высшего наслаждения и он не откинет голову мне на плечо и не будет жадно искать мои губы и заглушать поцелуем страстные стоны.
…и не обнимет уже, крепко-крепко, когда мне будет плохо (черт, мне же и есть плохо… плохо как никогда раньше не бывало, и уже, наверное, и не будет), не погладит по волосам, нежно и трепетно, и не будет молчать, понимая, что мне важны не слова, а сам факт, что он тут, рядом, и поддерживает меня.
…чудо. Он уже никогда не назовет меня так. Так, как называл меня только он. И никогда при этом не улыбнётся своей мягкой, теплой улыбкой, одновременно такой невинной и такой чертовски соблазнительной. Может, он уже так называет кого-то другого. Или, может, это так навсегда и останется между нами; только между нами, и никем другим.
Мне не хватает его. Мне не хватает его смеха, его шуток, особого тепла во взгляде; его присутствия, его безмолвной поддержки, его крепкого объятия. Разговоров с ним, ведь с ним можно было говорить обо всём, совершенно обо всём – на любую тему, в любое время, говорить с непередаваемой легкостью, насколько бы тема не была трудна. Даже при нашем прощальном разговоре эта легкость была в каждом слове, будто мы говорили не о нас, о нашем будущем, о наших судьбах, а о погоде за окном. Может, именно из-за неё… я не могу, я отказываюсь поверить и осознать, что всё действительно закончилось. Раз и навсегда.
Я вытягиваю из пачки последнюю сигарету. Наверняка я буду хотеть курить еще и еще. Но для этого надо будет встать и идти в магазин; найти в карманах кошелек; видеть людей и чувствовать на себе их вопросительные взгляды; разговаривать с продавщицей; и вообще – тащиться на холод. Нет, не хочу. Горка пепла развалилась, отдельные частицы лежат вокруг пепельницы, будто серый налёт. Пофиг.
Песня всё играет. Again… and again… and once again. И я по-прежнему внимательно вслушиваюсь в каждое слово и каждую интонацию. Дым неподвижно висит в воздухе, покрывая собою просто всё, за его стеной уже не видно даже светящихся цифр и прочей иллюминации на дисплее музыкального центра, уже невозможно дышать. Я кашляю. Дым дерёт горло, щиплет нежную слизистую, я закашливаюсь вновь и вновь. Дышать действительно невозможно.
Я встаю и подхожу к окну, открываю его, и в комнату, до этого почти наглухо запертую и сообщающуюся только с маленькой прихожей, врывается поток холодного свежего воздуха. Свежего настолько, что в первый момент у меня начинает кружиться голова, и я опираюсь обеими руками об подоконник. Дышу, часто и прерывисто, жадно, будто хочу надышаться на всю жизнь вперед. Головокружение медленно проходит, холод пронизывает до костей, и я начинаю дрожать, но всё равно продолжаю стоять. Просто стою, мёрзну и жадно дышу. И теперь действительно ни о чем не думаю. И осознаю, что щеки еще мокрые, но слёзы уже не текут. Глаза закрыты, но я вижу перед собой его, его лицо, его улыбку. К горлу снова начинает подходить комок… я тяжело сглатываю и заставляю себя открыть глаза.
Вижу перед собой… дождь. И медленно тающий снег, пока еще покрывающий всё вокруг. Только сейчас я вдруг чувствую, что на мои руки приземляются ледяные брызги и, превращаясь в капли, стекают вниз. Становится еще холоднее. Я смотрю по сторонам. Еще ночь, или, может, раннее утро, в любом случае еще темно и в ближайшее время светать не начнёт. Пусто и тихо. Все окна темнеют, люди спят, измотанные празднеством и расслабленные выпитым алкоголем. Я выпил бутылку виски, но на меня не подействовало. А жаль. Хочу забыться.
Видимо, мои чувства и желания не настолько омертвевшие, как я думал. Я мёрзну и осознаю это, осознаю также то, что это – азарт со здоровьем. Но вот тут мне как раз всё пофиг. Я поворачиваюсь спиной к окну и опираюсь об подоконник, чувствую, как начало сквозить по спине, по пояснице. Спина – самое моё больное место. Ну и фиг с ней. Азарт. Дым постепенно рассеивается, начинают проявляться контуры предметов и становится видно подсветку на музыкальном центре. Я еще периодически покашливаю. Так я дымом еще ни разу не надышался, это впервые, и вообще – курить приятнее, чем вот так надышаться.
Дрожь становится не только ощутимой, но и видимой. Зубы начинают стучаться друг об друга. А я всё стою. В голову начинают лезть мысли, что бы я сделал, если бы он пришел. Но он не придёт. Не после того, что он сказал и как он это сказал. Он не придёт. Не знаю, констатация ли это, или надежда. Я не могу без него. Я хочу еще хотя бы один раз увидеть его улыбку, услышать свое имя, сорвавшееся с его губ, таких нежных и до боли знакомых, и услышать потаённые интонации. Хочу, чтоб он снова назвал меня чудом. Хочу почувствовать его горячий поцелуй, обжигающее прикосновение его губ. Хочу, чтоб он обнял меня и был рядом, гладил по голове и утешал, пока я буду плакать, утопать в своём горе. Я хочу просто его увидеть… еще хотя бы раз.
Я ничего не хочу. Черт… на самом деле я действительно всё это хочу. Но я боюсь. Он не придёт. И не скажет, что всё на самом деле хорошо и жизнь продолжается. А если и придёт, то… он всё равно этого не скажет. И я его увижу, и он, может, даже даст мне всё то, что я сейчас так отчаянно хочу, но – это будет, не знаю, прощальным подарком, что ли. И после него уже не будет ничего. Только страдание. Страдание сильнее теперешнего; терзающая сердце боль; огромная пустота внутри. В итоге будет только хуже. А вообще, разве мне не пофиг? Мне же теперь всё пофиг. Или нет…? И зачем я об этом думаю, а?
Дым в комнате окончательно рассеялся, всё четко видно. Музыка продолжает играть, и я ловлю себя на том, что тихо подпеваю. Хочется закурить. Но я не хочу никуда идти. Тем более, сегодня ж праздник, до меня только сейчас это дошло, и всё закрыто. Хочется выпить. Но алкоголя уже тоже не осталось. Я скрещиваю руки на груди, стараясь удержать остатки тепла, но уже поздно, я промёрз до костей, руки всё еще сырые от брызг, и не только они – низ рубашки уже тоже промок и холодит. И по пояснице по-прежнему сквозит. Пепел окончательно разлетелся во все стороны, на стол, на пол; а мне всё равно.
Мне тебя не хватает.
Наши отношения никогда не были чисто сексуальными, там всегда было нечто большее. По крайней мере, я в это верил. И продолжаю верить. Мне не хватает не секса, а того доверия, той возможности говорить обо всем, его поддержки. Его. Кажется, мои мысли начинают идти по кругу. Черт.
Звонок в дверь рассек ночную тишину, заглушая музыку. От неожиданности я дергаюсь и несколько секунд шокировано смотрю на дверь, виднеющуюся в глубинах прихожей. Второй звонок длиннее и настойчивее. Нет, это не правда. Это не может быть правдой! Это не может быть он! Третий звонок, еще настойчивее и длиннее. Я медленно отрываюсь от подоконника и иду к двери. В голове мысли со скоростью света заменяют одна другую; дыхание участилось. А что, если… Открываю дверь и смотрю в тускло освещенный лестничный пролёт.
Он.
- Что ты тут делаешь? – спрашиваю я. Немного грубее и недружелюбнее, чем, наверное следовало.
- Иду… к тебе. – Видно, что он смущен и не знает, что делать.
- Зачем? После… тогдашнего. Зачем? Всё кончено. Ты сам всё окончил.
- Я знаю… - в его глазах скользит мольба. – Может… пустишь?
Молча впускаю его вовнутрь. Пока он входит и снимает верхнюю одежду, я, отвернувшись от него, смотрю на своё отражение в зеркале. Промокшая от дождевых брызг черная рубашка липнет к спине. Глаза красные от слёз и дыма. Лицо отражает всю боль и страдания. Волосы торчат в разные стороны и ничем не напоминают былую прическу. Дрожу. Уже не только от холода, но и от нервов. Он разделся, жестом зову его в гостиную, он послушно идёт, я за ним следом.
- Я… я хочу… - начинает говорить он, не реагируя на предложение сесть. Я тоже стою. Снова у окна. Снова на сквозняке. – Я хочу сказать, что я… я не хотел с тобой расставаться.
Пауза. Музыка всё играет. Он оборачивается и нервно смотрит на динамики, какое-то мгновение внимательно слушает, а потом поворачивается назад ко мне. Молчит. Или не знает, что или как сказать, или же ждёт ответа.
- Так зачем же ты это сделал? Мм? – спрашиваю я и скрещиваю руки на груди, словно хочу защититься от него. На самом же деле я хочу защититься от себя. Он тут и меня это нервирует – потому что я не знаю, чего мне от него ждать и какую позицию мне занять.
- Потому что я боялся. Всё было слишком прекрасным для того, чтобы быть реальным. Каждый раз, будучи с тобой, а потом провожая тебя, я боялся, что ты больше не вернешься. Каждый раз я наслаждался твоим присутствием так, будто это – напоследок. В один прекрасный момент я… мне показалось, что расстаться с тобой с концами – легче и выносимее, чем жить в постоянном страхе, что любое мгновение может быть последним. Я был не прав. – Всё это время он смотрел на меня, а теперь отвел взгляд и смотрит в пол, каждое его движение выдает его напряжение. Он чувствует себя виноватым и хочет быть прощённым – но знает, что прощения может не получить. Причем, в принципе, по справедливости.
- Ага… Когда ты сообщал мне об этом, ты не выглядел особо сокрушенно. – Мне самому больно, но я, тем не менее, наношу ему очередной словесный удар. Пусть страдает так, как страдал я. Он и сам страдал, но – он не был брошен, он не чувствовал горечь, которую испытывал я, слушая его слова о том, что "нам лучше разойтись", он не видел себя со стороны и его чувства не были ранены отказом, его никто не прогнал, не отогнал от себя. Так пусть же почувствует, что это такое, когда от тебя отказываются, когда тебя бросают на произвол судьбы.
Мне холодно, холоднее, чем раньше. Я дрожу, как лист на ветру, но я этого не осознаю. Я вообще не ощущаю холод. Всё моё восприятие занято одним – им. А он стоит, смотрит в какую-то точку на полу, и ищет подходящие слова. Я молча жду. Вообще, сейчас я себя чувствую полнейшей сволочью, из-за того, что осознанно заставляю его страдать. Но я не могу принять его назад с распростертыми объятиями просто так, только потому, что он понял свою ошибку, хочет её исправить и просит прощения. И это не имеет ничего общего с уязвлённой гордостью.
- Я думал… так будет легче, - заговорил он наконец-то и поднял на меня взгляд своих красивых глаз. Взгляд полный печали и мольбы.
- Легче?
- Легче. Я думал, будет легче помахать тебе ручкой на прощанье, делая вид, что между нами ничего серьезного не было, чем признать все чувства. Я думал, будет проще оттолкнуть тебя жестоко, не подавая надежд… и я снова был не прав.
- Ясно… - Теперь в пол смотрю я. Не знаю… я хочу ему верить. Да блин! – я ему верю, но… я боюсь. Один раз он уже сделал мне больно, чертовски больно, и я боюсь, что он может сделать это снова, о чем ему и говорю: - Я готов тебя простить. Черт возьми, я не могу тебя не простить, потому что не могу без тебя… но… кто, или что, даст мне гарантию… гарантию, что ты не бросишь меня еще раз, подобным способом?
Его глаза полны слёз. Слёз отчаяния и боли. И, возможно, обиды. Вот одна слеза начинает медленно стекать по щеке, оставляя мокрый след, и виснет капелькой на его подбородке, который я столько раз покрывал нежными поцелуями.
- Я понял, что… - запнулся, ищет подходящие слова. Это странно, но мне нравится наблюдать за его мучениями. – Я… мне не хватает тебя. Очень не хватает. Утром я просыпаюсь и с тоской смотрю на пустое место на постели. Слыша звуки шин, я напрягаюсь и жду – вдруг, это ты, приехал ко мне, как раньше. Я взглядом гипнотизирую телефон, будто ожидая твоего звонка. Но он молчит; он и не может звонить… не после того. А разговоры… обо всём и ни о чем…
Блин, он что, читает текст в моей душе? Написанное в ней черным по белому? Ведь это – всё то, что чувствую я, всё то, о чем я недавно думал. Нет, это невозможно, может, глаза зеркало души, но мой взгляд непроницаем, он не может в ней ничего увидеть… Получается, это то, что он действительно чувствует. Не верю. Черт!… не хочу верить, не могу. Я трус и боюсь это сделать, боюсь… повторения.
- Пока я это чувствую, я не смогу тебя бросить, - прерывает он ход моих мыслей. – И не захочу. Я просто хочу быть с тобой… это и есть моей гарантией, - голос становится всё тише и исчезает совсем.
Я больше не могу выносить его взгляд, и поворачиваюсь лицом к окну. На улице по-прежнему идёт дождь; до моих ушей доносятся звуки музыки; рубашка липнет к спине – уже не только от брызг, но и от холодного пота. Я нервничаю, меня знобит, мне страшно принять решение. Чувствую себя беззащитным и потерянным. Сутулюсь, скрещиваю руки еще крепче, мёрзну и хочу курить.
За мной раздаются тихие шаги и мгновением позже его руки приподнимают мою рубашку в области поясницы. Прикосновение его теплых рук напоминает электрический удар. Я закрываю глаза и недвижимо стою. Он пальцами скользит по моей спине, по бокам, а потом кладёт ладони мне на живот и прижимается ко мне. Тепло его тела резко контрастирует с холодом моего. Кажется, будто его касания жгут кожу, касания такие до боли знакомые, такие приятные, такие… полные доверия.
- Прости меня… - выдыхает он мне в ухо и его дыхание обжигает. Зажмуриваюсь еще сильнее и не реагирую. Зубы стучатся друг об друга и мне опять холоднее, чем раньше. Он кладёт голову на моё плечо; знакомое действие. Я открываю глаза, но не смотрю на него, а устремляю взгляд куда-то вдаль, на единственное горящее окно в доме напротив, через парк. Начинает хотеться что-то сделать, как-то отреагировать, но я не знаю – что? и как?, и поэтому просто продолжаю стоять дальше.
Он достает правую руку из-под моей рубашки, оставив левую на прежнем месте, и поднимает её к моему лицу. Поворачивает его к себе; я не сопротивляюсь, я будто бы просто "плыву по течению". На секунду наши взгляды встречаются, и я вижу боль и надежду в его глазах, а в следующее мгновение он нежно целует меня в губы. Так нежно, как никогда раньше, еле касаясь, но так… страстно, жадно. А я… я отвечаю. Я действительно это делаю! В этот момент в душе что-то ломается и рушится, страх улетучивается, и я осознаю, что именно этого я и ждал. И я сейчас получаю то, о чем думал час назад, - он пришел, и сказал, что жизнь… может продолжиться, он обнял меня, поцеловал, он тут, рядом, молчит… а нет – вот и слова, точнее, слово – моё имя почти неслышно срывается с его губ, и я слышу те потаённые интонации. Всё, не хочу думать…
Я оборачиваюсь и внимательно смотрю в его глаза и тыльной стороной ладони смахиваю слезу с его щеки, он улыбается… своей невинной, соблазнительной улыбкой с тенью некой грусти и облегчения. Я тоже улыбаюсь. Искренне, но как-то измученно. Хочу что-то сказать, но он не даёт мне этого сделать, приникнув ко мне всем телом и наградив еще одним поцелуем. На этот раз не таким осторожным, но всё равно нежным, и еще более страстным. Черт… как же я об этом мечтал…! Не переставая целовать меня вновь и вновь, он немного отстраняется от меня и начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке.
- Не тут… - шепчу я и веду его за руку в спальню. В ней уютнее и значительно теплее. До меня в очередной раз доходит, что я промёрзший дальше некуда.
- Ты дрожишь… - тихо говорит он и прикрывает дверь, чтобы холодный воздух из гостиной не мог сюда проникнуть. Подходит ко мне, кладёт руки на плечи, я закрываю глаза и жду, что будет дальше. Он начинает кончиком языка очерчивать контур моих губ, я приоткрываю рот, и он тут же пользуется приглашением, страстно целует, ищет мой язык. Его прикосновения, как электрические импульсы, пронизывают меня насквозь. Слабость растекается по всему телу и я просто отдаюсь ему на милость и немилость.
Пара мгновений, и моя рубашка расстегнута до конца и лежит на полу, его футболка тут же оказывается рядом. Стоим и смотрим друг на друга. Будто в первый раз. В голове действительно всплывает воспоминание, каково оно было впервые. Я тогда надрался до чертиков, он был тоже отнюдь не трезв, уже не помню, с чего, но мы начали целоваться, а затем пришло и всё остальное. И мы так же изучали друг друга; не то чтобы мы не видели друг друга ранее (в гримерной или еще где), но так это было впервой. На следующий вечер мы повторили это в трезвом виде… и так уже и остались вместе. И только в эти дни мы с концами поняли, что между нами на самом деле было… и есть.
Я отгоняю воспоминание и протягиваю к нему руки… второго приглашения не надо, он подходит, крепко, крепче некуда, меня обнимает и шепчет в ухо:
- Это и есть прощение?
- Да, это оно и есть… - отвечаю я тихо и ищу его губы.
Его горячие губы. Мм… Нереально знакомый вкус, нереально знакомые ощущения. Целую его, снова и снова, врываюсь языком в его рот, ищу его язык, прижимаюсь к нему всем телом. Хочу забыться… отдаться ему целиком и полностью, раствориться в эмоциях и чувствах. Похоже, он чувствует то же самое, мягко подталкивает меня к постели, на ходу пытаясь расстегнуть ширинку моих джинсов, наконец, ему это удается, я падаю, и он стягивает их с меня вместе с нижним бельем. Я лежу, раскинувшись во всю ширину кровати, и смотрю, как он старается раздеться, судорожно дергает молнию, но у него ничего не выходит.
- Иди сюда… - зову его к себе и сажусь. Он подходит, виновато улыбаясь, и ждёт, что же я буду делать… ну что я могу делать, а? Я делаю то же, что пытался сделать он, но молнию заело, и приходится дергать, замочек не выдерживает такого натиска и остается у меня в руках. Теперь виновато улыбаюсь я, но ему уже всё равно, он быстро раздевается и валит меня на постель. Замочек отлетает куда-то в угол.
Он опирается руками справа и слева от меня, будто ограничивая меня, будто боясь, что я еще могу ускользнуть, и медленно склоняется надо мною, приближаясь всё больше и больше. Смотрю на него, восторженно и ожидающе. Совсем как в первый раз. Целует. Страстно и по животному дико, но, тем не менее, не без нежности. Обхватываю его вокруг шеи, отвечаю на поцелуи, что-то неслышно шепчу… Немного этим насытившись и по лисьи улыбнувшись, он отстраняется и спускается немного ниже. Шершавый язык скользит по груди, от соска к соску, губы плотно обхватывают то один, то другой, он нежно их сосёт, лижет своим ловким язычком, и снова сосёт. С моих губ срывается тихий стон и дыхание становится слышимым.
Неугомонный черт продолжает свой путь, покрывая поцелуями солнечное сплетение и живот. Я дрожу… теперь уже от возбуждения. Хватаю обеими руками одеяло и зажимаю его. Он медленно, нереально медленно спускается ниже и ниже и… останавливается перед самой целью. Легонечко поцеловав нежную кожу под пупком, он направился в обратном направлении. Снова солнечное сплетение, снова грудь… это кажется вечностью. Мне жарко, я громко вздыхаю и неровно дышу. Он с улыбкой смотрит на меня, видит, что я как натянутая тетива, напряжен и готов, жду его. Его действительно не надо просить дважды, еще раз страстно поцеловав меня в губы, он сам тянется к тумбочке и ищёт тюбик.
Переворачиваюсь на живот и встаю на колени. Слышу, как крышка тюбика куда-то падает, следом за ней и сам тюбик… несколько мгновений… и он начинает входить в меня. В первый момент я дергаюсь и прогибаюсь ему на встречу, из горла вырывается громкий хриплый стон, но потом напряжение опадает, и мне становится легко, хорошо… он медленно двигается, может, даже слишком медленно, но меня это устраивает. Дойдя до конца, он начинает двигаться туда и назад, неторопливо, а затем быстрее и быстрее… приспосабливаюсь его ритму… стоны становятся громче и громче. И мои, и его. Чувствую, как это приближается, перед глазами начинает мутнеть и всё тело в сплошном жару…
… он делает что-то до боли знакомое – притягивает меня к себе и обнимает, и я откидываю голову назад и жадно ищу его губы, заглушая поцелуем крики наслаждения. Всё. Обычно это делаю только я, но я даже рад, очень рад, что сейчас это сделал и он. Мы оба стоим на коленях, еще по-прежнему одно тело и одна душа, он уткнулся лицом в моё левое плечо и тяжело дышит, моя голова покоится на его правом плече и я тоже пытаюсь совладать с дыханием. Вспотевшие, уставшие, но довольные и счастливые.
Я не знаю, как долго мы так пробыли, но вот он начинает медленно шевелиться, снова целует меня в губы, после чего осторожно отстраняется и тянет меня за собой. Я с радостью устраиваюсь в его объятиях и натягиваю на обоих одеяло, стараюсь прижаться к нему каждым миллиметром кожи. Я только что получил огромное наслаждение, но мне этого мало, я хочу еще касаний, еще нежности… он это понимает и обнимает меня, покрывает моё лицо поцелуями, что-то нежно шепчет. Думаю, он испытывает ту же потребность.
- Спасибо… что пришел, - говорю я тихо и глажу его по груди.
- Нет, тебе спасибо – что впустил… и простил, - отвечает он и невероятно серьёзно на меня смотрит.
- Обоим спасибо, - констатирую я.
Начинает хотеться спать, я зеваю и укладываюсь поудобнее.
- Знаешь, это помогло мне понять… - доносится до меня уже сквозь дрёму его голос, - понять, что… я тебя люблю, чудо.
- Повтори, - говорю я, сон мгновенно исчез и я, подняв голову, смотрю ему в глаза.
- Я люблю тебя… чудо, - повторяет он, не отведя взгляда и даже не моргнув. – И я понял это только после вот этого.
- Я тебя тоже… - шепчу я после короткой паузы. В глаза начинают наворачиваться слёзы, и я учащенно моргаю, стараюсь прогнать их. Он улыбается и нежно меня целует.
- Всё хорошо… уже хорошо, - говорит он и гладит меня по плечу. Я успокаиваюсь. Вскоре сон накрывает меня своим мягким одеялом, и я сплю, без снов, без переживаний, сон глубок и приятен. Я уже давно так не спал, и мне очень хорошо… и еще лучше оттого, что рядом спит он. Мечта. Ставшая реальностью.
Когда я раскрываю глаза, на дворе уже утро. Или, может, даже день. Он спит рядом, на лице спокойное выражение и тень улыбки. Наверное, что-то снится. Он прекрасен. Я склоняюсь и осторожно целую его в губы. Он начитает шебаршиться и подсознательно старается придвинуться ближе, но так и не просыпается, я улыбаюсь, но не остаюсь, а пытаюсь встать.
Моя спина начинает протестовать, поясница ноет. Я всё же встаю и тихо выхожу в прихожую, встречающую меня жутким холодом, пройдя в гостиную, я первым делом закрываю окно и включаю отопление на всю мощь. Воздух до сих пор пахнет сигаретным дымом и в нём чувствуется слабый аромат виски; пепел разлетелся по всему столу и серым налётом лежал на ковре; ну и пусть… неважно. Хочется курить, я иду в прихожую и ищу пачку в кармане его куртки; она там действительно есть. Возвращаюсь назад, опираюсь об горячую батарею и спокойно курю. Только сейчас обращаю внимание, что песня всё играет по кругу; ухмыляюсь.
Всё так, как и должно быть. Всё так, как было раньше. Если бы не эти мелкие детали, всё произошедшее в последние дни казалось бы просто плохим сном. Чувствую, моя спина еще долго будет напоминать об этой встрече нового года, но сейчас я о ней не думаю. Сейчас меня больше беспокоит всё то, что я вчера (или уже сегодня?) думал о нём. Во многом я был не прав и несправедлив, но я имел право так считать – исходя из того, что он мне сказал, когда мы расставались. И всё равно у меня в душе не очень приятное ощущение. Но уже ничего не поделаешь, ощущение всё-таки не совесть - и не мучает, оно просто есть. Эх. Ладно, жизнь продолжается, не хочу об этом думать.
И тем не менее, я всё равно задумываюсь… о причине его тогдашнего решения. Да, мне тоже иногда казалось, что всё настолько прекрасно, что такое не может быть реальностью, что это сказка, что, может, лучше уйти от него, пока типа не поздно, но я никогда не думал о том, что это действительно произойдет. Лично я бы его не бросил. Впрочем, он личность и я тоже личность. И мы разные. И он сделал то, что считал лучшим для… может, даже обоих. И я не имею права винить его за его решения.
Закашливаюсь. Похоже, я еще и простыл. Впрочем, это не удивительно. Докуриваю сигарету и смотрю на остатки пепла; фиг с ним. Встаю и иду в ванную, по пути выключив музыку, открываю шкафчик, ищу антибиотики и, заодно, что-нибудь для спины. Не люблю таблетки, но что ж поделать, приходится их принять. А спину мне намажет он… когда проснется. Мысль о массаже навеивает воспоминания о прошедшей ночи, я начинаю улыбаться. Это было прекрасно… в этот раз между нами было что-то, чего не было раньше, какое-то особое доверие и особая интимность… и еще никогда он не притягивал меня к себе, что обычно делаю действительно только я, и я не искал так жадно его губы, не… хм, разных "не" тут было много и, надо заметить, – приятных "не".
Возвращаюсь назад в спальню, там до сих пор ощутимо теплее, плотно закрываю дверь и осторожно ложусь рядом. Наблюдаю за ним и в очередной раз поражаюсь, откуда в нём берется столько энергии, столько сил, жизнерадостности; такой… маленький, но такой… Он медленно открывает свои красивые ореховые глаза и прерывает мою мысль, смотрит на меня сонным взглядом, со смесью нежности и благодарности. Кажется, я на него смотрю точно также.
- Чудо, - шепчет он и протягивает ко мне руки. Я забираюсь в его объятия, долго и нежно, но от этого не менее страстно, целую его в губы и ложу голову ему на грудь. – Еще никогда я не встречал новый год таким образом, - тихо говорит он и целует меня в макушку.
- Я тоже нет…
Мы молчим и просто лежим вместе; уже ничто не бросает тени на наши отношения, на наши чувства. В душе так спокойно, так мирно и… так счастливо.
@музыка: rammstein - rosenrot
@настроение: спокойное
03.01.2006 в 23:14
очень-очень понравилось))
правда начло мне напомнило namen los, там тоже Рих сидел один, и пил и курил..и грустил...
а так..вобще просто здорово)) *сохранил себе на комп* =)
03.01.2006 в 23:20
благодарю! =) очень приятно.. =)
напомнило namen los
помню-помню, один из моих любимых, кстати. но если речь об инспирациях, то тут скорее "скрытая ссылка" на Игру в жизнь. словосочетание "прощальный подарок" и сама эта мысль, кстати, именно из Игры.
а так..вобще просто здорово)) *сохранил себе на комп* =)
*раскланялась* спасибо, для меня это честь =)
03.01.2006 в 23:22
03.01.2006 в 23:25
danke =)
06.01.2006 в 15:14
зАЙКИН МОГУ СКАЗАТЬ ЧТО ВСЁ ОЧ-ОЧ ПОНРАВИЛОСЬ!!!!
хОТЯ МОЯ ДОЛГО НРЕ МОГЛА ПОНЯТЬ: тАМ М И М...?)))
Честно признаюсь, ваша имеет талант)))
МОя гордицца!!!
И сохраняет себе на комп сиё произведение...))
06.01.2006 в 21:39
да, именно так, м&м... слэш это или не слэш, в конце концов? =)
ваша имеет талант
*снимает шляпу и кланяется* спасибо! =)
МОя гордицца!!! И сохраняет себе на комп сиё произведение...))
моя гордицца этой честью!
06.01.2006 в 21:58
06.01.2006 в 21:59
не наю, я обычно пишу не так, но чаще всего отвечаю в том стиле, в котором ко мне обращаются - совершенно машинально причем.
06.01.2006 в 22:06
это же...более грамотно, чем "моя"
прости, Ади, я сегодня нудный..
хотя..такие вещи как "моя, мя" и прочая ересь всегда у меня вызывала негатив, не думал, что и ты так...тоже пишешь. ээх.
06.01.2006 в 22:23
говорю ж - сама по себе не пишу. т.к. я вообще всякое такое не очень жалую... и посты как правило пишу тоже со всеми знаками препинания и прочими "правильностями", да и вообще я обычно пишу четко и грамматично, орфографично. ну, если не считать частый пропуск больших букв, как сейчас)
но "на автомате" иногда бывает, вот именно в ответах.... и то редко.
прости, Ади, я сегодня нудный
не за что прощать, всё путём... ;)
06.01.2006 в 23:44
06.01.2006 в 23:53
спасибо, зай! =)
06.03.2006 в 22:16
06.03.2006 в 22:21